Режиссер Алмаз Садриев дөньяда беренче тапкыр бәби-спектакль кую идеясе турында сөйли.
16 апреля в Тинчуринском театре состоится премьера первого в мире инклюзивного беби-спектакля «Вот и вышел человечек» в главной роли с Алексеем Романовым — пианистом-виртуозом без кистей рук. Режиссер спектакля Алмаз Садриев в интервью Тинчуринскому театру рассказывает о развитии беби-театра в Татарстане, о важности приобщения детей к творческому процессу с самого раннего возраста, выражает надежду на то, что спектакль поможет родителям поменять свое отношение к особенным людям, а также рассуждает о будущем татарского театра.
«Театр юного зрителя и даже театр кукол в России построен на классической форме драматического театра»
— Жанр «беби-театр» это что-то новое для нашего театра. Алмаз, расскажите, что такое «беби-спектакль» и как началась его история?
— Беби-спектакль — это спектакль для самых маленьких зрителей. В 1970-е годы в мире было обнаружено, что детей с самого раннего возраста (до 3-х лет) можно приобщать к искусству, к художественным процессам как полноценных зрителей. Только немного через другие формы. Потому что классическая форма драматического театра, которая доминирует в России, и на которой построен театр юного зрителя и даже театр кукол, не подходит для восприятия этой аудиторией. В силу особенности специфики восприятия детской аудитории ближе современный театр. Потому что в современном театре есть такие форматы как бессюжетность, бесконфликтность, без текстовость. И в формате современного театра это реализуемо. Но если при этом заниматься искусством, то оказывается, что маленькие дети это очень хорошо воспринимают. Т.е. дети способны воспринимать, погружаться, повторять — быть внутри этих процессов и им не скучно. Тут нужно выстроить специальный темпоритм, способ актерского существования здесь абсолютно другой, нежели в ТЮЗе или в театре кукол. Не говоря уже о взрослом драмтеатре. Если все это учитывать, то получаются настоящие, серьезные спектакли, но для самых маленьких.
— Т.е. возрастные ограничения у беби-театра 0-3 года?
— Основная идея беби-театра заключается в том, чтобы мы смогли приобщить детей к искусству буквально с самого рождения. В мире есть некая градация — от 0 до 1 года, от 1 года до 2-х лет, от 2-х до 3-х и от 3-х до 4-х лет. Но у нас пока нет такой степени приобщения к этому театру, чтобы мы могли себе позволить делить на такие градации. Поэтому, мы делаем спектакли, которые могут воспринимать дети от 1 года до 3-х лет, но дети от 3-х до 6 лет тоже с удовольствием их смотрят, потому что это новая форма.
— Что касается спектакля «Вот и вышел человечек», который пройдет в Тинчуринском театре, какой он будет, на какой сюжет опирается, со словами или без?
— В беби-спектакле, как я уже говорил, бессюжетная, без текстовая, бесконфликтная драматургия. Она как раз подразумевает эти принципы, т.е. сюжета в классическом понимании в нем нет. Такого понимания сюжета, что обязательно должно идти какое-то развитие событий, которое можно пересказать словами, нет. Также и нет такого, что если что-то убрать, то сюжет рушится. Т.е. спектакль идет на сцене в формате творческого процесса, исследования взрослого мира через игру. Спектакль выстраивается в процессе этого исследования, он ближе к перфомансу, заранее определенного выстроенного сюжета у нас нет. В то же время там нет импровизации, во время репетиций все заранее простроено. Просто мы берем какую-то определенную тему и разрабатываем ее в формате игры.
По поводу текста. Текста в том понимании, что между артистами идут диалоги или монологи, тоже нет. В спектакле могут быть использованы слова, но так, чтобы они не мешали воспринимать тому ребенку, который еще не умеет разговаривать, чтобы он не потерял суть происходящего. Слова имеют больше дополнительный эффект, через слова можно усилить эмоциональную оценку. Дети эти слова могут запоминать, но такого, чтобы был прописанный текст, нет.
«Самое главное — это доступность приобщения детей к творческим процессам»
— Я задала этот вопрос потому, что многие татарские театры за пределами Татарстана ставят свои детские спектакли на русском языке. Они мотивируют это тем, что современные дети не знают татарского языка. При этом они не учитывают тот факт, что если татарские театры не будут воспитывать своего зрителя с детства, то в будущем просто-напросто останутся без него. Как вы относитесь к данной проблеме?
— Я с вами согласен, такая проблема есть и с ней нужно работать. Это не первый мой опыт постановки беби-спектакля в национальном театре. Мы решали, либо делаем его без текстово, либо делаем так, что слова, которые произносят артисты, они говорят на татарском языке, чтобы не потерять ту аудиторию, на которую опирается театр. Или же слова будут звучать и на татарском, и на русском языках. Возможно, спектакль будет билингвальным — повторение одних и тех же слов на татарском закрепляет у ребенка знание и татарского, и русского языка. Или вообще того языка, который он только усваивает. Относясь с уважением к Тинчуринскому театру, к национальной культуре, мы планируем в первую очередь делать акцент на татарские слова. Мы хотим поработать над тем, чтобы спектакль получился национальным.
Исходя из своего опыта, могу сказать, что есть выход из любой ситуации. Я разрабатывал проекты билингвальных спектаклей и для более взрослых аудиторий. Когда спектакль идет и на русском, и на татарском языках. В этом и заключается идея, чтобы совмещать две культуры, два фольклора. Чтобы и русскоязычная аудитория могла знакомиться с татарской культурой, и обратный процесс происходил. Потому что самое главное — это доступность приобщения детей к творческим, художественным процессам. Это важно. И как бы трудно ни было, этим вопросом нужно заниматься.
— У вас есть несколько дипломов — и филолога, и режиссера, и психолога. Как образование психолога помогает вам именно в постановках беби-спектаклей?
— Непосредственно. Поскольку делать такие спектакли можно только с пониманием психологии восприятия детей с самого раннего возраста. Со временем начинаешь уже интуитивно чувствовать, что способно удержать внимание самого маленького ребенка, а что не способно. Для этого нужно понимать базовые основы психологии, понимать, что в самом раннем возрасте ребенок находится в состоянии некоего тотального переживания исследования мира. Он практически все видит в первый раз и реагирует на все как в первый раз. Соответственно, те артисты, которые существуют на сцене, тоже должны воспринимать все так, как будто они знакомятся с этим впервые. А тотальное переживание знакомства впервые несет глубокую эмоциональную выраженность. Мы стараемся это моделировать, и таким образом взрослые становятся интересны и понятны самым маленьким детям. Не на уровне какого-то смысла или сюжета, который мы доносим, а на уровне манеры поведения.
— Насколько мне известно, вы — единственный режиссер в Татарстане, который ставит беби-спектакли и вообще продвигает эту идею здесь. Как вы оказались со своим спектаклем именно в Тинчуринском театре?
— Я давно знаком с главным режиссером Тинчуринского театра Туфаном Имамутдиновым и идея постановки спектакля для самых маленьких у нас зародилась тоже давно. Еще в ту пору, когда Туфан был главным режиссером Казанского ТЮЗа. Придя в Тинчуринский театр, он вновь обратился ко мне с идеей поставить беби-спектакль, на что я с удовольствием откликнулся.
«Мы рассчитываем, чтобы одновременно происходил и образовательный процесс»
— Спектакль, который вы ставите в Тинчуринском, не только беби, но еще и инклюзивный (с участием артистов с ограниченными возможностями здоровья). Главную роль в нем играет пианист без кистей рук Алексей Романов. Мало того, что формат беби-спектакля это что-то новое для татарского театра, а тут еще и инклюзия добавляется. Вы объединили в один спектакль сразу два эксперимента. Не боитесь непонимания со стороны родителей детей, которые придут в театр?
— Нам почему и важно показать именно этот проект, потому что это новый этап развития беби-театра, которого не было еще даже в мире. В данном случае мы становится не просто страной, которая перенимает давний международный опыт, а предлагает что-то свое. Это новая новация и новый этап развития беби-театра. Нам эта тема показалась очень важной и интересной.
Маленькие дети, на которых мы рассчитываем, не будут смотреть на актера без кистей рук, как смотрят на обычного актера инклюзивного театра — с некоторой долей понимания, что у него ограниченные возможности, с мыслью «хорошо, что он самореализуется» и т.д. Нашим маленьким зрителям это будет безразлично, потому что они еще не знакомы с нормами. Если спектакль интересный, если актер будет вести себя на сцене интересно, дети будут смотреть спектакль. Если не интересно, не будут. И им безразлично, есть у актера какие-то особенности или нет. И нам показалось важным сделать такой спектакль, который дети смотрели бы с удовольствием, а родители, глядя на детей, сами бы меняли свое отношение к особенным людям. Потому что барьеры по отношению к людям с ограниченными возможностями — отстранение, страх, боязнь — возникают у нас с возрастом. У маленьких детей этого нет. Хотелось бы, чтобы, глядя на реакцию детей, родители меняли свою точку зрения.
На слуху история, которая произошла в прошлом году в Санкт-Петербурге, когда взрослые возмутились присутствием детей с ограниченными возможностями на детской площадке. И нам важно было сделать такой спектакль, показать, что инклюзия, наоборот, полезнее здоровым детям, чем детям с ограниченными возможностями. Потому что таким образом дети знакомятся с разнообразием мира. С тем, что мир он вот такой, он разный. Им со всем этим придется сталкиваться, и они уже будут без барьеров, без лишних ограничений, без лишних страхов.
— Какова роль Алексея в этом спектакле? Он будет выступать как музыкант?
— Он будет выступать и как музыкант, и как актер. В принципе, мы делали спектакль, отталкиваясь от него. Поскольку Алексей музыкант, мы делали спектакль про музыку, как способ мышления, как способ восприятия мира через звуки. Мы попытались в художественной форме передать его взгляд восприятия мира, его жизненный опыт, который позволил ему из человека с ограниченными возможностями превратиться в уникального человека, возможности которого даже превосходят возможности обычного человека. Т.е. наш спектакль об определенном способе взгляда на мир. И Алексей играет в нем важную роль. У нас двойная задача — не только научить актеров существовать в новой форме, такой как беби-спектакль, но и Алексею научиться существовать уже как актеру. Не просто как музыканту, который играет на сцене.
— Как вы познакомились с Алексеем? Откуда узнали об его истории?
— Нас познакомил Туфан Имамутдинов. Он предложил мне придумать, каким бы мог быть спектакль для такой аудитории. Одно дело поставить классический спектакль, другое — инклюзивный спектакль для самых маленьких, не имея такого опыта вообще в мире. Это и есть творческий процесс — сделать такой спектакль, в котором Алексей смотрелся бы органично, а сам спектакль не уступал профессиональному.
— Т.е совместить беби-спектакль с инклюзией была идея Туфана Имамутдинова?
— Да, это была его идея.
— Этот спектакль будет показан единожды или войдет в основной репертуар театра?
— Планы на этот спектакль у нас большие. Мы думаем, что он войдет в репертуар театра.
— На сколько зрителей он рассчитан?
— По классике беби-спектакль — это камерный спектакль. Мы стараемся ограничиваться количеством детей от 20 до 30 человек. Остальное — это их родители. Поэтому, мы предполагаем рассадку от 40 до 60 человек, при том, что 20 человек это могут быть дети, остальные — их родители, социальные педагоги или те, кто занимается инклюзией. Мы рассчитываем, чтобы одновременно происходил и образовательный процесс.
«Если татарский театр будет открыт к новым формам, то у него есть будущее»
— В вашем первом беби-спектакле в татарском театре «Орнамент» дети сами становятся участниками спектакля. Они выходят на сцену, рисуют, изучают эти орнаменты. В спектакле «Вот и вышел человечек» что-то такое предполагается или дети будут выступать исключительно в качестве зрителей?
— Обязательно. Международный формат беби-театра как раз подразумевает такую структуру — есть первая часть, которая больше визуальная, где дети только смотрят. И вторая часть — где дети становятся участниками процесса. Понимая психологию ребенка, когда ему важно все потрогать и исследовать, после того, когда им все показали, во второй части спектакля мы приглашаем их на сцену, где дети уже сами могут повторить то, что артист делал на сцене, т.е. поисследовать, найти что-то свое. Поскольку спектакль у нас музыкальный, то мы с артистами пригласим детей и попробуем вместе с ними посочинять какую-то музыку, как минимум, дать им все это исследовать. Это пространство изначально было задумано так, чтобы они смогли с этим соприкоснуться и им было это интересно.
— Есть ли еще какие-то планы дальнейшего сотрудничества с Тинчуринским театром?
— Пока говорить о каких-то планах я не могу. Спектакль «Вот и вышел человечек» — это первый опыт нашего сотрудничества с Тинчуринским театром. Мы планируем гастроли этого спектакля по республике, чтобы дети не только в Казани, но и по Татарстану могли с ним познакомиться, потому что не все могут приехать сюда с маленькими детьми.
— Можно ли назвать Татарстан лидером в России по развитию беби-театра?
— Плотно заниматься развитием этого направления в Татарстане я начал с 2018 года. Мы создали ассоциацию исполнительского искусства для самых маленьких зрителей «Калабала», которая способствует развитию этого жанра. Мы предлагаем театрам различные совместные проекты, проводим фестивали. Ассоциация объединила уже около 40 театров России, которые заинтересованы в развитии беби-театра. И я считаю, что в данный момент Татарстан находится в лидерах в России по развитию беби-театров. Такого количества беби-спектаклей в государственных театрах пока ни в одном регионе России.
— И вопрос, как к режиссеру национального театра. Учитывая ассимиляцию, сужение сферы использования татарского языка, есть ли будущее у татарского театра? Через 20, 30 лет татарский театр будет существовать?
— Конечно. Если за последние 20 лет с татарским театром ничего не случилось… (смеется). Это зависит от того, насколько татарский театр сам захочет существовать. Существование — это некое развитие. Если татарский театр будет открыт к новым формам, новые формы будут появляться в татарском театре и закрепляться как новая татарская культура, то у него есть будущее. Например, в Англии был Шекспир — классическая английская культура. Но потом появился The Beatles. Казалось бы, где Шекспир, и где The Beatles? Но сейчас The Beatles — это тоже классика! Надо не бояться этого развития, этого стремления, этого поиска. Не отставать, активно перенимать мировые практики и предлагать что-то свое, чтобы существовал творческий энергообмен. Тогда все будет хорошо.
Беседовала Гульназ Бадретдин
***
Премьера первого в мире инклюзивного беби-спектакля «Вот и вышел человечек» в Тинчуринском театре состоится 16 апреля. Проект реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Инклюзивный беби-спектакль для самых маленьких является результатом творческой коллаборации трех организаций: Фонда поддержки сирот и выпускников детских домов «Солнечный круг», Ассоциации исполнительских искусств для маленьких зрителей «Калабала» и Татарского государственного театра драмы и комедии им. К. Тинчурина.
Герой спектакля — музыкант без кистей рук, который сам сочиняет и исполняет музыку на сконструированном для спектакля «воображаемом, несуществующем» инструменте. Спектакль о влечении познать неведомое, преодолении в достижении цели, поиске себя, своего «Я» в жизни. Жажда творить, делиться своими эмоциями, переживаниями души, человечностью станет добрым уроком для самых маленьких зрителей. После спектакля дети будут приглашены на сцену для исследования пространства и реквизита вместе с актерами.
Главный исполнитель будущего спектакля — Алексей Романов, пианист-виртуоз без кистей рук. Алексей родился без кистей обеих рук, в 15 лет стал виртуозным пианистом и теперь выступает по всему миру, вдохновляя людей на то, что невозможное возможно. Алексей Романов воспитывался в Зеленодольском детском доме (Татарстан), а затем попал в приемную семью.
Куратор проекта – главный режиссер театра Карима Тинчурина Туфан Имамутдинов.
***
Алмаз Ильдарович Садриев родился в 1983 году в Казани. Театральный режиссер. Садриев — флагман беби-театра в России сегодня, участник с беби-спектаклями таких фестивалей как «Золотая маска», «Международный Большой детский фестиваль», «Арлекин». Выпускник «Бэби-лаб», национальной программы развития профессионального театра в области беби-театра. Член Европейской ассоциации беби-театров «Small Size» и Международной ассоциации детского театра. Организатор международных форумов — фестивалей «Small Size Days» в России и Бэби-биеннале «0+», руководитель Ассоциации исполнительских искусств для маленьких зрителей «Калабала». Руководитель и режиссер независимого театра Small Art (Казань).
В 2004 году окончил филологический факультет Казанского государственного университета, также в 2004 году получил дополнительное образование по практической психологии в КГУ. В 2015 году окончил режиссерское отделение театрального факультета Казанского государственного университета культуры и искусств. В 2017 — Институт дополнительного профессионального образования (повышения квалификации) специалистов социокультурной сферы и искусства по направлению «менеджмент организаций культуры и искусства».
